Меня сразу как-то вдруг отпустило — до этого я и не понимал, насколько боялся ссоры.
— Спасибо, Рон. Ты настоящий друг.
Он расплылся в улыбке.
— Все, а теперь я хочу просто забыть обо всем этом. Ты знаешь, что «Пушки Педдл» поднялись на четвертое место в турнирной таблице?
Гермиона застонала, хватаясь руками за голову, а я был только рад, что мы наконец-то сменили тему.
Но главное шоу века состоялось вечером, когда Рон и Гермиона вернулись домой и мы пошли к Снейпу — возвращать Драко привычный вид. Волновался он страшно и безуспешно делал вид, что результат его ни чуточки не интересует. Снейп, как ни странно, совершенно не обиделся на такое неверие в его способности — наверное, потому, что тщетно сдерживал собственное веселье по поводу малфойских переживаний.
Потом Драко потребовал, чтобы меня выставили за дверь — ему, видите ли, неловко. Снейп закатил глаза, я пожал плечами и вышел из лаборатории в класс, уселся там на переднюю парту и принялся болтать ногами от скуки. Предполагалось, что процесс превращения — или, скорее, роста — займет от десяти минут до получаса.
Минут через пять Снейп выглянул наружу.
— Поттер, этот идиот забыл взять с собой нормальную одежду. Будь так любезен, принеси ему что-нибудь или попроси этого своего взбалмошного эльфа.
С полминуты я раздумывал, не притащить ли Малфою джинсы, но в конце концов решил, что реакцию и без того нервного слизеринца предугадать сложно, а последствия могут быть любыми, и ограничился тем, что позвал Добби и попросил принести для Драко белье, мантию и ботинки.
Еще через четверть часа, когда я уже почти отчаялся, дверь лаборатории распахнулась, и оттуда вышел Малфой — во всем своем былом великолепии. Нос он задирал чуть ли не до потолка.
Я сдавленно хихикнул: только он способен получать столько удовольствия от собственной персоны.
— Ну и что смешного, Поттер? — высокомерно поинтересовался Драко.
Я не выдержал и захохотал в голос.
— Сев, ну что он ржет? — обиженно повернулся он к Снейпу.
Тот тоже усмехнулся.
— Я не эксперт по гриффиндорскому чувству юмора, но возможно, что Поттер находит твой острый приступ нарциссизма забавным. Хотя ручаться я, разумеется, не могу.
Малфой надулся, как мышь на крупу, и стал выглядеть еще смешнее, чем только подлил масла в огонь. В результате, он до сих пор со мной не разговаривает.
Интерлюдия 51: Северус (28 августа, 11:45)Альбус мою идею одобрил: правда, мне пришлось вынести невыразимое количество подмигиваний и даже съесть несколько лимонных долек.
Я уже даже было пожалел, что затеял все это, когда он вдруг перестал улыбаться и очень серьезно посмотрел на меня поверх своих дурацких очков.
— Северус, мальчик мой… ты не представляешь, как я за тебя рад.
До невозможности не люблю, когда он такой. Я могу сколько угодно ехидничать и ругаться с Альбусом, когда он сентиментальничает, вмешивается, куда не просят, или отпускает свои вечные шуточки, но когда он серьезен… у меня нет сил ему противостоять, но и выносить его проявления чувств тоже… нелегко. Я никогда не знаю, что сказать в ответ.
— И за Гарри тоже, — продолжает он. — Общение с тобой явно идет ему на пользу…
— Не думаю, что Люпин с вами согласится, — наконец нахожусь я в надежде переменить тему.
Альбус мрачнеет, и мне становится немного стыдно. В конце концов, он не виноват, что у оборотня хватило эгоизма поссориться с младшим Поттером из неприязни ко мне.
— Ремус неправ, — мягко говорит старый маг. — Но я прошу тебя: будь великодушен. В конце концов, — он грустно улыбается, — ты как победитель можешь себе это позволить, не правда ли?
Мне опять делается неловко. Я плевать хотел на Люпина и его переживания, но мне не хочется расстраивать Альбуса.
— Я приложу все усилия.
Он улыбается и похлопывает меня по плечу.
— Желаю удачи с Гарри, мой мальчик.
* * *
Я торопливо спускаюсь вниз по лестнице, надеясь перехватить Поттера до обеда. Однако в подземельях никого нет, и я было недоумеваю, куда он мог подеваться, когда слышу их с Драко голоса где-то неподалеку от главной лестницы.
— Малфой, ты все-таки больной на голову! А если бы ты шею себе свернул?
— А, ерунда. Кто не рискует, тот не пьет шампанского! — радостно отвечает мой крестник.
— Ну и дурак. Никакой снитч этого не стоит…
Ну надо же! Поттер демонстрирует зачатки здравого смысла.
— Сам ты… И вообще, ты просто не желаешь смириться с тем, что проиграл. Завидуешь?
— Держи карман шире…
Я появляюсь из-за угла, и они оба останавливаются — взмокшие, взъерошенные и явно довольные жизнью, особенно Драко. Впрочем, Поттер тоже, несмотря на проигрыш, несчастным не выглядит.
— Добрый день, профессор!
— Привет, Северус!
Я усмехаюсь.
— Добрый день, молодые люди. Мистер Поттер, у меня к вам серьезный разговор, — мальчишка тут же перестает улыбаться и смотрит на меня вопросительно. — Приведите себя в порядок и подойдите ко мне в кабинет.
— Хорошо, сэр.
Они направляются дальше, но тут я окликаю своего крестника:
— Да, кстати, Драко: поздравляю. Надеюсь, что в этом году ты мне все-таки выиграешь кубок.
Драко гордо улыбается, Поттер притворно дуется, и они уходят вместе, почти беззлобно переругиваясь. Мир сошел с ума, но так даже лучше: я могу делать, что хочу, и никто не обратит на меня внимания на фоне общего безумия.
* * *
Полчаса спустя Поттер стучится в дверь моего кабинета.
— Вы хотели меня видеть, сэр?
— Располагайся, — я киваю в сторону кресел у камина и сам занимаю одно из них.
Мальчик послушно садится напротив, не сводя с меня настороженного взгляда.
— Что-то случилось?
— Нет. Я бы хотел с тобой поговорить насчет твоего будущего, Гарри, — на сей раз я вполне осознанно называю его по имени.
Он внимательно смотрит на меня.
— Я вас слушаю, сэр.
— Ты знаешь что-нибудь о традициях ученичества?
Он прикусывает нижнюю губу и сосредоточенно хмурится. Если он согласится, то первым делом придется учить его не демонстрировать всему белому свету, что у него на уме.
— Не очень много. Оно длится три года и приравнивается к высшему образованию в обыч… в маггловских университетах. Учитель, или Мастер, исполняет обязанности опекуна по отношению к подмастерью-ученику… — он недоуменно понимает брови. — Кажется, все.
Ну, хоть самое главное он знает.
— Гарри, — осторожно говорю я. — Я предлагаю тебе учиться у меня.
— Зельям? — он изумленно таращится и сразу начинает выглядеть пятнадцатилетним… Помоги мне Мерлин. К тому моменту, когда он наконец повзрослеет, я определенно научусь впадать в нирвану. Во всяком случае, у меня будет ангельское терпение.
— Ученичество, Гарри, — подчеркнуто спокойно объясняю я, — предполагает, что я должен буду научить тебя всему, что знаю сам и что тебе может пригодиться: не только зельеварение, боевая магия или что-либо подобное, но и этикет, магическая история и культура… Ты понимаешь?
Он неуверенно кивает.
— И вы предлагаете… быть моим учителем? — он выглядит так, будто не верит своему счастью. Интересно, кто из нас сошел с ума: он или я?
— Да, предлагаю. Вот, — я протягиваю ему свиток, — просмотри контракт.
Он опять кивает и принимается читать условия договора — раз, другой, третий. По крайней мере, он достаточно осторожен, чтобы не соглашаться неизвестно на что, — это радует.
— Я правильно понимаю, — наконец произносит Поттер, — что до окончания действия контракта не смогу жениться?
Я хмыкаю. Пожалуй, следовало ожидать, что он зацепится за самое незначительное ограничение.
— Правильно. Впрочем, мисс Лавгуд все равно окончит школу только через два года, а уж год вы как-нибудь переждете. И тебе не кажется, что в подобных делах спешить не следует?
Он мучительно краснеет.
— Наверное.
Я выжидаю еще минуты три, но он так больше ничего и не произносит, задумчиво разглядывая свиток с контрактом.
— У тебя есть еще вопросы?
Он поднимает голову и уверенно смотрит мне в глаза:
— Нет. Я могу подписать это прямо сейчас?
— Ты слишком торопишься, — неодобрительно качаю головой я. — А другие условия? Финансовый контроль, обязательное проживание у меня в доме? Невозможность расторгнуть договор после его заключения, наконец?
— Я вам верю, профессор, — он улыбается. — И потом, согласно договору, вы не можете распоряжаться моими деньгами, а разве что только не пускать меня в Гринготтс… — он хитро щурится, снова улыбаясь.
— А жилье? — спрашиваю я.
Он отчего-то смеется, хоть и не очень весело.
— Я десять лет провел в чулане под лестницей. Вряд ли меня можно напугать чем-нибудь подобным. В общем, я согласен.
